Семейные кланы

Семейное дело — одна из старейших и самых распространенных бизнес-моделей в мире. Около 90% бизнеса в США, например, в руках семейных предприятий — от мелких лавок "мамы с папой" до гигантов вроде Wal-Mart, Ford, Mars и Marriott. Однако, согласно международному исследованию PricewaterhouseCoopers (2011 г.), только 30% семейных предприятий удается передать дело второму поколению, сохранить семейный статус в третьем поколении получается лишь у 13%, а в четвертом остается всего 3% семейных компаний.

Событие вполне в русле этой тенденции: в середине сентября IKEA поделилась важной новостью. Во время празднования своего 86-летия основатель и основной владелец шведского мебельного концерна Ингвар Кампрад, один из богатейших людей Европы (состояние оценивается в $37,5 млрд), заявил о том, что уходит из бизнеса и передает управление предприятием сыновьям Петеру, Йонасу и Матиасу. Зоны ответственности поделили согласно профессиональному опыту наследников. 48-летний Петер должен контролировать Ikano, основанную в Люксембурге компанию, управляющую финансами, имуществом, вопросами страхования и риторическим бизнесом семьи. Среднему Йонасу достались полномочия креативного дизайнера и разработчика, а также место в совете директоров Ingka Holding. Младший Матиас станет главой Inter IKEA Holding, ответственного за концепцию и бренд торговой сети. Чуть позднее пошли, правда, сообщения о том, что Ингвар Кампрад не совсем отходит от дел, а просто расширяет полномочия отпрысков, но принципиально это ситуацию не меняет. Кампрад-старший дал понять, что смена поколений в IKEA — естественный и давно готовившийся процесс, после завершения которого сам он не намерен даже консультировать своих преемников по профессиональным вопросам.

Надо сказать, что "смена караула" в IKEA привлекла внимание во всем мире, и уж тем паче в Швеции. Для страны с населением чуть более 9 млн человек семейные династии — не пустой звук.

Узок круг этих людей

Ингвар Кампрад всегда подчеркивал важность для него семейной модели управления. Более того, основав предприятие в 1943 г. в городке Эльмхульт, на юге Швеции, он там же нанял и ключевых сотрудников, утверждая, что больше доверяет членам общины, в которой родился и вырос.

Еще один пример бизнеса, "рулить" коим доверяют только своим, — клан Дюпонов. Пьер Дюпон, в начале XX века бывший президентом одноименного химического гиганта, также сажал на ответственные посты лишь тех своих родственников, чьи менеджерские способности его устраивали. При этом Дюпонам было из кого выбирать: династия известна "многолюдством" и кровным родством (для сохранения и приумножения родового богатства Дюпоны вступали в брак со своими кузенами и кузинами).

Вообще, вопрос преемственности в семейных бизнесах является одним из важнейших. Самая болезненная проблема: многим основателям компаний или тем, кто долго оставался у руля, сложно признать, что им пора уйти на покой. Британский Institute for Family Business приводит пример некоего 92-летнего владельца компании, передавшего управление своему 68-летнему сыну только тогда, когда он сам уже не мог подписывать бумаги — так сильно тряслись руки.

Богатейшая женщина Франции 89-летняя Лилиан Бетанкур ушла из совета директоров L’Oreal в феврале, и только после серии скандалов, закончившихся признанием судом ее недееспособности. Косметическая империя досталась Лилиан в наследство в 1957 г. от ее отца Эжена Шуэллера. В 1960-е компания была акционирована, но семья Бетанкур сохранила контрольный пакет акций, а тем самым и статус парфюмерного концерна как семейного бизнеса. В 2007 г. у мадам Бетанкур, состояние которой оценивается примерно 16 млрд евро, начались разногласия с ее единственной дочерью, Франсуазой Бетанкур-Майерс. Пожилая богачка потратила на подарки фотографу Франсуа-Мари Банье почти 1 млрд евро, объявив, что относится к нему "как к сыну". Франсуаза же утверждала, что коварный Банье воспользовался хрупким душевным состоянием матери. Судебный процесс по этому делу длился около трех лет. В результате тяжб Лилиан Бетанкур признали страдающей старческим слабоумием, ей назначили семейную опеку, а на место бабушки в совет директоров L’Oreal пришел ее 25-летний внук Жан-Виктор Майерс.

Непростая ситуация с этой точки зрения наблюдается и в медиаимперии Руперта Мердока, который все никак не отпустит бразды правления на фоне периодически обостряющихся дискуссий о преемнике.

Prada жизни

Примеры успешного наследования семейного дела можно увидеть в итальянском fashion-бизнесе. Марио Прада, основавший бренд Prada в 1913 г. в Милане и торговавший благородной кожаной обувью и аксессуарами в течение десятилетий в Европе и США, слыл убежденным противником участия в фамильном бизнесе женщин своей семьи. Но жизнь внесла собственные беспощадные коррективы. После смерти основателя компании в середине 1950-х его сын Альберто отказался от управления, и миланский бутик перешел к дочери дизайнера Луизе, а еще через 20 лет — к ее дочери Миучче, которая к тому времени была, как казалось, весьма далека от моды, получив степень доктора наук по политологии, окончив курсы пантомимы и общаясь с друзьями-коммунистами.

Когда Миучча унаследовала Prada SpA, фирма балансировала на грани банкротства, но в относительно короткие сроки внучка Марио Прада превратила бренд в один из самых узнаваемых в Италии. Скромную, но выдающую тонкий вкус "униформу" от Prada сразу полюбили обеспеченные карьеристки. Деловой и брачный союз Миуччи Прада с Патрицио Бертелли, владельцем компании Pellettieri d’Italia, принес торговой марке Prada еще большую удачу. Бертелли, ставший гендиректором Prada Group, приобрел репутацию гениального бренд-менеджера. По его настоянию во всех офисах Prada от Нью-Йорка до Токио все — от мебели до канцелярских скрепок — должно быть импортировано из Италии. Кстати, в 2011 г. Prada провела IPO на бирже в Гонконге, предложив потенциальным инвесторам около 16% акций — основная часть бизнеса остается по-прежнему в семье.

Еще один итальянский бренд Salvatore Ferragamo начался благодаря одержимости фермерского сына Сальваторе ремеслом сапожника. Как дизайнер обуви он в буквальном смысле далеко пошел, переехав в США и став "обувщиком звезд". Феррагамо изготавливал туфли для Мэри Пикфорд, Греты Гарбо, а потом и для Мэрилин Монро, Одри Хепберн и Софи Лорен. Когда в 1960 г. дизайнер умер, бизнес остался его семье.

Жена Сальваторе Феррагамо Ванда, до этого занимавшаяся домашним хозяйством и детьми, возглавила дело, обнаружив в себе способности к управлению. Кстати, 90-летняя Ванда Феррагамо до сих пор является почетным председателем совета директоров компании. Позже шесть детей основателя — Фиамма, Джованна, Фальвия, Ферруччо, Массимо и Леонардо — присоединились к матери, взяв на себя каждый свою часть ответственности. Ныне 66-летний Ферруччо возглавляет глобальную компанию, давно уже производящую не только обувь, но еще и сумки, портмоне, солнечные очки, шелковые платки и шарфы, часы, парфюмерию. Сегодня один из сыновей Ферруччо — 40-летний Джеймс — отвечает за выпуск аксессуаров из кожи, а племянница Ферруччо Ангелика занимается развитием розницы в Италии. В целом к бизнесу, кроме вдовы основателя и его оставшихся в живых пятерых детей, имеют отношение 23 внука и другие родственники.

Чужой среди своих

Главным прорывом Ферруччо Феррагамо считается профессионализация семейного бизнеса. В 2006 г. Ферруччо пригласил в качестве генерального директора фирмы аутсайдера Микеле Норсу. Как говорится, после не значит из-за, но с 2008 г. доходы компании выросли с 687,4 до 986,4 млн евро в 2011 г.

Решения о подключении к фамильному делу менеджеров со стороны всегда непросты, особенно если фирма оставалась семейной в течение нескольких поколений. Так получилось с L.L. Bean Inc., американским производителем одежды и снаряжения для туристов, рыбаков и фермеров, из захолустного американского штата Мэн. Основанная еще в 1901 г., компания благодаря высокому качеству своей продукции стала очень популярной среди сельского населения восточных штатов. В 1967 г., когда ее основатель Леон Леонвуд Бин умер, его место занял внук — Леон Горман. При нем L.L. Bean Inc. начала развивать продажи по почтовым каталогам и постепенно вышла на международный уровень (в Европу и Азию), открыв в 1995 г. интернет-торговлю. Тем не менее изменения с учетом современных рыночных условий происходили, по мнению руководства компании, недостаточно быстро. И в 2001 г. было-таки принято решение "влить свежую кровь": 63-летний Леон Горман передал полномочия генерального директора L.L. Bean Крису Маккормику, первому управляющему, не имевшему отношения к семье Бинов.

Скандалы, расследования

Редко какая семья не имеет "скелетов в шкафу", и бывает, что это заметно отражается если не на бизнес-показателях, то на имидже фамильного дела. Например, владеющей BMW семье Квандт пришлось под нажимом общественности и прессы публично извиняться за своего предка Герберта Вернера Квандта. Он, с одной стороны, спас компанию от банкротства после Второй мировой войны, а с другой, как выяснилось, сотрудничал с гитлеровским режимом. Справедливости ради надо отметить, что в Германии того времени невозможно было найти ни одной, в том числе и семейной фирмы, которая с режимом бы не сотрудничала, но Квандтам пришлось заглаживать историческую вину публично и долго.

Семейные распри и вражда родственников могут наносить вред бизнесу, как, скажем, в случае с L’Oreal, а могут послужить его видоизменению и развитию. Пример — братья Ади и Рудольф Дасслеры, работавшие до середины 1930-х вместе на семейном предприятии Gebruder Dassler Schuhfabrik, но затем рассорившиеся и ставшие непримиримыми конкурентами. Это, как известно, привело к разделу компании и созданию двух самых узнаваемых брендов в мире спортивной одежды — Adidas и Puma. Вражда разделила маленький баварский городок Херцогенаурах, где примерно половина населения носила Adidas, а другая половина — Puma. Со временем, конечно, противостояние сошло на нет. Интересно, что внук основателя Puma Рудольфа Дасслера Фрэнк в 2006 г. удивил всех, работая на Adidas в качестве юридического консультанта. В 2009 г. фирмы закопали "топор войны", а их команды сыграли товарищеский футбольный матч в родном городе.

Старейшины

По мнению западных экспертов, средний жизненный цикл семейного бизнеса — 24-27 лет. Но, как и из каждого правила, из этого тоже есть исключения. Семейная строительная Kongō Gumi Co., например, просуществовала в Японии 1400 лет. В 578 году принц-регент Сетоку привез родоначальников семьи Конго в Японию из Кореи для строительства буддистских храмов. Осевшие на японских островах корейские "гастарбайтеры" возвели множество храмовых сооружений по всей стране, сохраняя семейный бизнес вплоть до 2006 г., когда Kongō Gumi была поглощена Takamatsu Corporation и спустя год обанкротилась.

Колокольная мастерская семьи Маринелли Pontificia Fonderia Marinelli в итальянском Аньоне, основанная в 1339 г., существует до сих пор. Колокола, отлитые фирмой, в штате которой насчитывается около 20 сотрудников, включая пятерых членов семьи Маринелли, звонят в Иерусалиме, Нью-Йорке, городах Южной Америки и Азии.

Семья Баровьер, владельцы компании Barovier-and-Toso с XIII века, до сих пор производящей муранское стекло — бокалы и светильники, в 1936 г. объединилась с другим семейным производителем — семьей Тосо. В Великобритании одним из старейших семейных бизнесов считается John Brooke-and-Sons — основанная в Хаддерсфильде в 1541 г. ткацкая фабрика. Компания, которая сейчас управляется пятнадцатым поколением семьи Брукс, поставляла сукно для формы британских и французских войск, а также для армии царской России.

И пожалуй, самый известный "долгоиграющий" семейный бизнес США — Levi Strauss -and-Co., нынешними владельцами которой являются Ричард Кауфман, а также президент и гендиректор Джон Андерсон, наследники Леви Стросса, начавшего шить свои легендарные джинсы еще в 1850-х.

Автор: Анна Коппола
Источник: журнал Компания

admin